В.Ф.: Какие эпохи можно привести в пример взрывных?

А.К.: Думаю, это эпохи повышенной творческой активности, объединившие много людей-взрывов — активных, страстных и продуктивных натур. Лев Гумилев называл их пассионариями (от фр. passionner — «разжигать страсть»). Это люди с избыточной энергией, способные направлять ее на изменение окружающего мира, нередко с риском для жизни.

Пример эпохи-взрыва: так называемое «осевое время» — 700–200-е годы до нашей эры. Период довольно длительный, но именно в это время на смену мифологическому мировоззрению пришло рациональное. В Китае тогда творили Конфуций и Лао-цзы, в Индии Будда, в Иране Заратустра; в Палестине выступали пророки — Илия, Исайя, Иеремия; в Греции — Гомер, философы Парменид, Гераклит, Платон, великие трагики, Архимед.

Еще пример — эпоха Ренессанса (XIV век – начало XVII века), связанная с возрождением интереса к древнегреческой и древнеримской культуре. Ренессанс породил людей всесторонней одаренности, которых нередко называют титанами: Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело. Взрыв на рубеже XVII и XVIII веков вызвал к жизни французских энциклопедистов: Вольтера, Дидро, Гельвеция, Руссо, а также нашего Ломоносова. По отношению к ним верна мысль Лотмана о том, что «взрыв по­рождает многосторонние таланты».

Ницше так говорил на этот счет: «Великие люди, как и великие вре­мена, суть взрывчатые вещества, в которых накоплена огромная сила. Если напряжение в массе становится слишком велико, то достаточно самого случайного раздражения, чтобы вызвать к жизни "гения", "деяние", вели­кую судьбу». Себя Ницше неслучайно сравнивал с динамитом.

В.Ф.: А кого бы ты назвал человеком-взрывом?

А.К.: Согласно Лотману, взрыв в культуре совершает безумец — максимально непредсказуемая фигура. Эта непредсказуемость деструктивна как постоянная модель поведения, но эффективна в конфликтах. Вспомним героя Ахиллеса, обезумевшего на время после смерти друга Патрокла. Он сражался так яростно, что быстро склонил ход войны в пользу греков.

Безумец обладает дополнительной свободой в нарушении табу и запретов. Вспомним «безумствующего Сократа» — философа Диогена, который, согласно легендам, прилюдно мастурбировал на площади и днем с огнем искал человека. Так Диоген стремился пробудить сознание современников, обратить внимание на противоестественность их уклада жизни.

В нашем случае речь не о клиническом безумии, а о склонности к необычному, парадоксальному, новаторскому мышлению и поведению. Американский журналист Вэс Нискер называл мудрыми безумцами (или безумными мудрецами) и Сократа, и Эйнштейна, и даосистов, и дадаистов. Эту теорию прекрасно иллюстрирует и мысль лауреата Нобелевской премии по физике Нильса Бора: «Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть верной».

В.Ф.: Среди литераторов есть яркие примеры взрывов? Маяковский?

А.К.: Да, вполне. Марина Цветаева была человеком-взрывом: творчества, страстей, эмоций. Писатель и психолог Владимир Леви метко описал силу ее страсти: «Она ведь и впрямь могла сразу, с порога — броситься и всю душу мгновенно взорвать и выжечь дотла — молния! — молния ураганная!». Метафора взрыва идеально передавала для поэта-романтика сущность жизни, поэзии, любви, дружбы. Для Цветаевой стезя поэта — «взрыв и взлом», «путь комет», она воспевает непредсказуемость поэта, его стихийность, необыкновенную прозорливость. В другом ее стихотворении Бог обращается к Адаму: «Ты и мост и взрыв», подчеркивая, что в человеке потенциально заложены и созидание, и разрушение.

Или вот ее темпераментное письмо Борису Пастернаку: «Борис, а нам с тобой не жить. Не потому, что ты — не потому что я (любим, жалеем, связаны), а потому что и ты и я из жизни — как из жил! Мы только (!) встретимся. Та самая секунда взрыва, когда еще горит фитиль и еще можно остановить и не останавливаешь. А взрыв не значит поцелуй, взрыв — взгляд, то, что не длится».

Взрывным было творчество Федора Достоевского. Рассуждая о его миросозерцании, мыслитель Николай Бердяев писал: «Любовь у него вулканические извержения, динамитные взрывы страстной природы человека. Достоевский показывает, как взрывы идей разрушают и несут гибель. Но в идее же сосредоточена и скрыта и воскрешающая и возрождающая энергия».

В.Ф.: Искусство — тоже сфера взрывных процессов. Здесь велика роль смелого эксперимента. У современных деятелей искусства остался еще порох в пороховницах?

А.К.: На этот случай хочу вспомнить историю, произошедшую с великой актрисой Фаиной Раневской. Она вызывала у современников взрывы рукоплесканий своей актерской игрой и взрывы смеха своими остроумными комментариями. Однажды театральный режиссер Юрий Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!». «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», — пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская уверенно ответила ему: «Вон из искусства!». И дело здесь не во взрывном темпераменте. Раневская следовала системе Станиславского и много импровизировала, каждый раз играла одну и ту же роль по-разному. Своей творческой свободой она подрывала излишнюю серьезность и статуированность Завадского.

Еще один король взрыва в искусстве — Сальвадор Дали. У него есть несколько картин, связанных с тематикой взрыва: «Мягкие часы в момент первого взрыва», «Взрыв головы Рафаэля», «Весенний взрыв», «Атомная Леда». «После изобретения динамита всё, что не взрывается, оставалось незамеченным», — однажды заметил Дали. И как будто бы заимствовал у взрыва свою тактику шока.

В 1948 году Дали устроил в США сюрреалистическую фотосессию. Для создания фотографии Dali Atomicus, вдохновленной ядерной физикой, художник предложил неожиданное: «а давай возьмем утку, подведем к ней динамит и взорвем!». Фотограф Филипп Халсман ответил: «Эй, ты в Америке, ты не можешь делать здесь подобные вещи, за это можно попасть в тюрьму!». В конце концов два мастера сошлись на трех кошках, именно их подбрасывали в воздух, чтобы сделать гениальный кадр.

В начале 1960-х годов получил развитие шок-арт. Художники использовали необычные материалы, непристойности и провокации. И сегодня у этого направления много последователей. Взять хотя бы художницу Милли Браун, которая рисует своей рвотой (предварительно она пьет подкрашенное молоко). С этической точки зрения можно долго спорить, но современные деятели искусства, безусловно, креативны. Их взрывы нередко связаны с телесностью, разрушением стереотипов.

В.Ф.: В нынешнем карантине видишь какие-то возможности?

А.К.: «Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю, И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы, И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы. Все, все, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья — Бессмертья, может быть, залог! И счастлив тот, кто средь волненья Их обретать и ведать мог». Вот такие удивительные строки написал Александр Пушкин в «Пире во время чумы». Эта пьеса стала частью «Маленьких трагедий». Кстати, Пушкин создал их во время эпидемии холеры 1830-1831 годов, в свою «болдинскую осень», как и еще половину своего собрания сочинений. Чем не взрыв продуктивности? Шекспир во время карантина в эпидемию чумы 1606 года сочинил «Короля Лира».

Мне близка мысль одного из создателей «ВКонтакте» и Telegram Павла Дурова, что пандемия принесет с собой цивилизационный сдвиг, глобальные перемены в наших привычках и взглядах и что режим самоизоляции — шанс создать лучшую версию себя. Поэтому основное свободное время сейчас уделяю онлайн-курсам и самообразованию.

В.Ф.: Как провести карантин продуктивно? У тебя есть свой рецепт?

А.К.: Польский сатирик Станислав Ежи Лец писал, что «в бомбе с часовым механизмом настоящим взрывчатым веществом является время». Хорошо бы помнить об этом и стараться не упускать высвободившиеся временные ресурсы. Как говорится, don't waste your time or time will waste you.

Второе: можно постараться воспользоваться такой полезной штукой дядюшки Фрейда, как сублимация. Это защитный механизм психики — снятие внутреннего напряжения за счет перенаправления энергии на творчество. И если заниматься творчеством, то тем, от которого получаешь наслаждение, которое дарит ощущение потока. Согласно психологу Чиксентмихайи, поток — психическое состояние полной погруженности в процесс, максимальной сосредоточенности на деле, которое дарит удовольствие от самореализации и счастье.

Третье: если найти дело по душе, то вполне можно приблизиться и к самоактуализации — эффективному развитию своих личностных возможностей. Согласно психологу Маслоу, потребность в этом находится на вершине пирамиды потребностей. Черты самоактуализирующейся личности — принятие себя, других и природы; непосредственность; простота; естественность; независимость от окружения; свежесть восприятия; чувство общности с другими, глубокие взаимоотношения; демократичность; философский и доброжелательный юмор; креативность.

Желаю всем читателям позитивных творческих взрывов и плодотворного карантина.