«Первопроходцы»: журналисты-расследователи в России
Бытует мнение, что заниматься расследованиями должны исключительно компетентные в этой сфере органы. Однако, как показывает история, журналисты занимали далеко не последнее место в разоблачении преступлений. Часто расследовательская деятельность приносила журналистам славу, но при этим и ответственность за свои материалы.
Сначала было слово?
Александр Сергеевич Пушкин как писатель и поэт знаком нам со школьных времен. Но Пушкин также представляет интерес как журналист. Его произведения имеют связь с реальной историей, а некоторые исследователи даже относят его произведение «История Пугачева» к расследовательской журналистике. В ней отчетливо видно, что работа основана на документальных фактах, которые сам писатель тщательно собирал и анализировал. Он воссоздает события пугачевского восстания, уделяя при этом внимание деталям и историческим портретам. Во время создания произведения Александр Сергеевич обращался к трудам иностранных писателей, воспоминаниям свидетелей тех событий и непосредственно к делу Пугачева, которое к тому моменту перешло в разряд исторических материалов.
К «прародителям» отечественной расследовательской журналистики также часто относят и Федора Михайловича Достоевского. Как справедливо отмечает исследователь А. Тертычный, «в его публицистическом наследии вряд ли удастся найти публикацию, которую можно в полной мере назвать «чистым» расследованием в том смысле, который вкладывают в эти слова сегодняшние журналисты. Тем не менее тексты, в которых продемонстрировано применение исключительно важных для расследователя методов доказательного рассуждения, есть».
Как пример «расследовательской журналистики» Достоевского можно вспомнить его публикацию «Пожар». В Санкт-Петербурге в 1862 году происходили массовые пожары, что наводило мысли об умышленных поджогах. Во время расследования правительство арестовало многих студентов. Достоевский был приверженцем той теории, что поджоги были организованы правительством с целью убрать оппозиционно настроенных людей. В это время писатель находился в Петербурге и, вполне возможно, сам стал свидетелем пожаров или, как минимум, общественных настроений. Статья Федора Михайловича «Пожары» была опубликована только в 1929 году из-за запрета цензуры. Этот материал — пример журналистского расследования, основанного на использовании информации достоверного характера.
Как пример «расследовательской журналистики» Достоевского можно вспомнить его публикацию «Пожар». В Санкт-Петербурге в 1862 году происходили массовые пожары, что наводило мысли об умышленных поджогах. Во время расследования правительство арестовало многих студентов. Достоевский был приверженцем той теории, что поджоги были организованы правительством с целью убрать оппозиционно настроенных людей. В это время писатель находился в Петербурге и, вполне возможно, сам стал свидетелем пожаров или, как минимум, общественных настроений. Статья Федора Михайловича «Пожары» была опубликована только в 1929 году из-за запрета цензуры. Этот материал — пример журналистского расследования, основанного на использовании информации достоверного характера.
Последствия расследований
Пожары в Санкт-Петербурге
Заинтересовался также происхождением пожаров в Санкт-Петербурге отечественный писатель Николай Семенович Лесков. В 1862 году в «Северной пчеле» он опубликовал статью «О пожарах в Петербурге», которая отразилась на его дальнейшей литературной деятельности. Пожары в городе, которые возникали хаотично в разных частях и уничтожили огромное количество деревянных построек, вызвали панику среди жителей. Общество начало предполагать, что события эти не случайны. Под подозрение в первую очередь попали революционные кружки, и гнев народа обрушился на студентов, которые были основной составляющей этих объединений. Лесков сам стал свидетелем того, как толпа избивала «подозрительных» молодых людей. Это настолько возмутило писателя, что он предложил «Северной пчеле» обратиться к полиции через газету с требованием расследовать причину пожаров.
«Среди всеобщего ужаса, который распространяют в столице почти ежедневные большие пожары, в народе носится слух, что Петербург горит от поджогов и что поджигают его с разных концов 300 человек. В народе указывают на сорт людей, к которому будто бы принадлежат поджигатели, и общественная ненависть к людям этого сорта растет с неимоверной быстротой… Для спокойствия общества и устранения беспорядков, могущих появиться на пожарах, считаем необходимым, чтобы полиция тотчас же огласила все основательные соображения, которые она имеет насчет происхождения ужасающих столицу пожаров…»
Николай Лесков
Лесков предполагал, что это коллективное обращение сможет защитить невиновных студентов. Однако эффект получился обратный: в редакцию газеты вскоре пришли два молодых человека, назвавших себя «депутацией от молодого поколения», и обвинили Лескова в натравливании органов власти на студентов. Более того, к критике действий Лескова присоединились и другие газеты и печатные издания. Вскоре писатель попытался оправдаться, но это положение не изменило. Отвернулась от Лескова и петербургская интеллигенция, а самого писателя редакция «Северной пчелы» направила в длительную заграничную командировку.
Расследования про Сахалин
До посещения Сахалина писателями общество не имело представления о реальном положении дел на острове. Одним из самых знаменитых писателей-журналистов по праву считают Антона Павловича Чехова. Неожиданно для всех писатель принял решение отправиться на Сахалин через всю Сибирь. Чехов вернулся в Москву в 1890 году, и тогда же в газете «Новости дня» было дано объявление:
«А.П. Чехов предпринимает путешествие по Сибири с целью изучения быта каторжников. Приём совершенно новый у нас...»
«А.П. Чехов предпринимает путешествие по Сибири с целью изучения быта каторжников. Приём совершенно новый у нас...»
Буквально сразу же Антон Павлович приступил к работе над книгой. Первые главы были опубликованы в журнале «Русская мысль» в 1893 году, а спустя два года книга вышла отдельным изданием.
Чехов долгое время писал в основном юмористические рассказы. Однако что-то подтолкнуло его к раскрытию новой, серьезной темы — жизнь ссыльных на Сахалине. Исследователи отмечают неудовлетворённость Чехова своими работами, что отражено в его личных письмах:
Чехов долгое время писал в основном юмористические рассказы. Однако что-то подтолкнуло его к раскрытию новой, серьезной темы — жизнь ссыльных на Сахалине. Исследователи отмечают неудовлетворённость Чехова своими работами, что отражено в его личных письмах:
«…очерков, фельетонов, глупостей, водевилей, скучных историй, многое множество ошибок и несообразностей, пуды исписанной бумаги, академическая премия, житие Потемкина — и при всем том нет ни одной строчки, которая в моих глазах имела бы серьезное литературное значение. Была масса форсированной работы, но не было ни одной минуты серьезного труда… Мне страстно хочется спрятаться куда-нибудь лет на пять и занять себя кропотливым, серьезным трудом. Мне надо учиться, учить все с самого начала, ибо я, как литератор, круглый невежда; мне надо писать добросовестно, с чувством, с толком, писать не по пяти листов в месяц, а один лист в пять месяцев»
Антон Павлович интересовался судебными процессами в России, например, делами о хищениях в таганрогской таможне или в Скопинском банке. Это отражено и в более ранних произведениях, таких как «Суд» и «Случай из судебной практики». В это же время жизнь заключенных на Сахалине была довольно скрытной. Информация, которая поступала оттуда, зачастую не отражала реального положения дел. У государства была цель — создать благополучное представление о сахалинской колонии в печати, а значит настоящие условия жизни каторжников скрывались.
Подготовка Чехова к поездке была усиленной. Писатель прочитал огромное количество статей, книг, газетных материалов и трудов по истории, углубился в географию и этнографию, чтобы всесторонне понять жизнь на Сахалине. Эти знания помогли ему в том числе и реализовать одну из главных личных задач писателя — провести масштабную перепись населения. За три месяца было составлено примерно 10 тысяч статистических карточек. Чехову также удалось посетить тюремные камеры и поговорить с каторжными, с местными чиновниками, осмотреть больницы и виды принудительного труда.
Подготовка Чехова к поездке была усиленной. Писатель прочитал огромное количество статей, книг, газетных материалов и трудов по истории, углубился в географию и этнографию, чтобы всесторонне понять жизнь на Сахалине. Эти знания помогли ему в том числе и реализовать одну из главных личных задач писателя — провести масштабную перепись населения. За три месяца было составлено примерно 10 тысяч статистических карточек. Чехову также удалось посетить тюремные камеры и поговорить с каторжными, с местными чиновниками, осмотреть больницы и виды принудительного труда.
“
«Видно, что эти люди, пока плыли сюда на арестантских баржах, скованные попарно наручниками, и пока шли этапом по тракту, ночуя в избах, где их тело невыносимо жгли клопы, одеревенели до мозга костей; …на этом свете они уже не люди, а звери…»
Каторжане на фотографии 1894 года. Многие из них отвечали на вопросы Антона Павловича Чехова во время переписи.
Несмотря на то, что у писателя был корреспондентский билет от «Нового времени», официального разрешения на посещение колоний не было. Ему, конечно, разрешили осматриваться и общаться с заключенными, но кроме политических. Писателя это не остановило. Вопреки требованию, 40 политических заключенных, находившихся на острове за государственные преступления, также были внесены в карточки. Им разрешалось за хорошее поведение работать писарями или учителями. Чехов не застал случаи телесных наказаний, однако писал:
«По слухам, настроение духа у них угнетенное. Были случаи самоубийства».
Благодаря работе Антона Павловича Чехова до широкой общественности дошел образ Сахалина как «рабовладельческой колонии» и «ада». Многие соглашались с писателем, общество начало задаваться вопросом о гуманности «Устава о ссыльных», а известный российский юрист А. Ф. Кони писал:
«По слухам, настроение духа у них угнетенное. Были случаи самоубийства».
Благодаря работе Антона Павловича Чехова до широкой общественности дошел образ Сахалина как «рабовладельческой колонии» и «ада». Многие соглашались с писателем, общество начало задаваться вопросом о гуманности «Устава о ссыльных», а известный российский юрист А. Ф. Кони писал:
«Он (Чехов) предпринял с целью изучения этой колонизации на месте тяжёлое путешествие, сопряжённое с массой испытаний, тревог и опасностей, отразившихся гибельно на его здоровье. Результат этого путешествия, его книга о Сахалине, носит на себе печать чрезвычайной подготовки и беспощадной траты времени и сил. В ней за строгой формой и деловитостью тона, за множеством фактических и цифровых данных чувствуется опечаленное и негодующее сердце писателя»
Но самое главное — после публикации книги «Остров Сахалин» положением дел в колониях заинтересовалось Министерство юстиции и Главное тюремное управление. На остров отправились чиновники, которые удостоверились в том, что жизнь заключенных была страшной. В результате были проведены определенные реформы: отменены телесные наказания для женщин, пожизненная ссылка и пожизненная каторга.
Провинциальное дело
Мултанцы на скамье подсудимых
Классическим примером расследовательской журналистики А. Тертычный называет очерк Владимира Галактионовича Короленко «Мултанское жертвоприношение». Все началось с того, как в селе в Вятской губернии два года подряд был сильный неурожай. Государство пыталось решить эту проблему: выдавало нуждающимся «хлебные ссуды», зерно, которое можно было потратить на посев или на пропитание. В это же время одно из сел, Старый Мултан, не сталкивалось с проблемами вроде неурожая.
Мултанское дело — судебный процесс, который имел место в конце XIX века, над группой крестьян-удмуртов. Тогда десять жителей села обвинялись в ритуальном убийстве — жертвоприношении языческим богам. В результате судебного процесса из 11 обвиняемых было освобождено три вотяка. В этом присутствовал и определенный национальный мотив. В жертвоприношении русские жители деревень обвиняли вотяков. У представителей этого народа действительно сохранились в быту языческие обряды, однако с жертвоприношениями они связаны не были.
Мултанское дело — судебный процесс, который имел место в конце XIX века, над группой крестьян-удмуртов. Тогда десять жителей села обвинялись в ритуальном убийстве — жертвоприношении языческим богам. В результате судебного процесса из 11 обвиняемых было освобождено три вотяка. В этом присутствовал и определенный национальный мотив. В жертвоприношении русские жители деревень обвиняли вотяков. У представителей этого народа действительно сохранились в быту языческие обряды, однако с жертвоприношениями они связаны не были.
«Трудно представить место более угрюмое и мрачное. Кругом ржавая болотина, чахлый и унылый лесок. Узкая тропа, шириной менее человеческого роста, вьется по заросли и болоту. С половины ее настлан короткий бревенник вроде гати, между бревнами нога сразу уходит в топь по колено; кой- 23 где между ними проступают лужи, черные, как деготь, местами ржавые, как кровь. Несколько досок, остатки валежника и козлы из жердей обозначают место, где нашли труп Матюнина и где его караулили соседние крестьяне...»
В.Г.Короленко
В. Г. Короленко
Через два с половиной года этим делом заинтересовался Короленко. Он описал события в 12 статьях в альманахе «Русское богатство». Благодаря освещению заседаний, событие из заурядного провинциального уголовного процесса за несколько месяцев выросло до общероссийского масштаба. Короленко даже удалось привлечь в качестве защитника вотяков Николая Карабчевского, самого высокооплачиваемого столичного адвоката того времени. Адвокат согласился защищать подсудимых без всякого материального вознаграждения. Вместе с Короленко защитник добился того, чтобы на новом судебном процессе они смогли провести самостоятельную этнографическую экспертизу, встретиться со свидетелями и родственниками обвиняемых.
«Обвинение, которое теперь пало на всех вотяков и на все русское общество, тоже очень тяжело и очень серьезно, и мы можем, мы обязаны смиренно принять его лишь после того, как это будет всесторонне доказано. Расследование, расследование! Пусть будут проверены все материалы этого дела, все способы, какими они собирались, пусть будут выслушаны до конца эти несчастные вотяки, <…> пусть будут проверены их ссылки на то, что главные свидетели против них купили своими показаниями безнаказанность в уголовных деяниях, с одной стороны, и вынуждались к показаниям незаконными приемами — с другой»
—В. Г. Короленко, 1895 год
—В. Г. Короленко, 1895 год
Оправданные мултанцы и их защитники В.Г. Короленко, Н.П. Карабчевский, М.И. Дрягин, П.М. Красников, 1896 год.
Этнографическая экспертиза установила, что данных о человеческих жертвоприношениях среди вотяков у них нет. Тем не менее, суд вновь признал вотяков виновными четверых подсудимых приговорили к 10 годам каторги, двоих — к 8 годам, одного — к ссылке в Сибирь. Короленко и адвокаты проявили удивительную настойчивость и направили жалобу в Сенат, обвинив следователей и полицейских в нарушении прав обвиняемых. Это привело к очередному судебному заседанию с привлечением экспертов из области судебной медицины. Они со своей стороны подтвердили, что выводы обвинения несостоятельны. В итоге после 4 лет под стражей все обвиняемые были признаны невиновными и освобождены. Год спустя один из экспертов сообщил, что убийство было инсценировкой. Совершили его крестьяне из соседнего села с целью очернить мултанцев и добиться выселения их с плодородных земель. Правда, проверить, так это или нет, возможным уже давно не представляется.
Расследовательскую журналистику во многом можно рассматривать как "орган", который создало общество из потребности обеспечивать справедливые судебные решения. Именно после привлечения определенного общественного внимания к проблеме удавалось достичь справедливости. Поэтому вполне можно сказать, что цель расследовательской журналистики не столько в том, чтобы обличить виновных, сколько в создании всеобщего резонанса, за которым следует уже настоящее, полицейское расследование.