Дарья Сизых
Энциклопедия в серебре
Серебро, которое звенит, сверкает и хранит тайны целых поколений. Якутские украшения — язык традиций в каждой детали.
В детстве меня привели на Ысыах — главный якутский праздник лета. Встреча солнца, земли и людей. Это как Новый год, только под палящим солнцем: с танцами, круговыми хороводами, с кумысом, конными скачками и конкурсами сказителей. На календарно-обрядовый праздник стекается весь город и ближайшие улусы (районы) — все в праздничной одежде и с улыбками.
Стою в толпе, на людей смотреть не мог— всё блестит. Женщины в национальных платьях, у каждой по килограмму серебра — на шее висит, в ушах качается, на руках звенит. Солнце отражается в этих подвесках так сильно, что щуришься, будто на тебя сошло не одно летнее светило.
Украшения разные: у кого-то на груди тяжёлая серебряная пластина с длинными цепочками. У других— ожерелья из круглых подвесок, похожих на маленькие зеркальца, звенящих при каждом шаге. Серебряные браслеты, широкие и гладкие, блестят на запястьях, а серьги тянутся до самого подбородка. И это — не просто красота. Каждая деталь имеет значение: знак рода, пожелание силы и богатства, оберег от дурного глаза.
Тогда я смотрела на это детскими глазами и думала: «У каждой женщины на шее — целая история, своя маленькая вселенная»
С годами я поняла: это и есть язык украшений. Якуты тысячелетиями создавали эти формы, превращая ремесло в искусство. Сначала — чтобы защитить себя, призвать удачу в охоте или в пути. Потом — чтобы показать достаток, статус семьи. И постепенно— чтобы оставить в серебре красоту, которую нельзя стереть временем.
Мастера
Якуты всегда считали кузнецов людьми особенными. Не просто ремесленники — почти колдуны. Недаром говорят: кузнец стоит рядом с шаманом. Ведь железо в руках дархана (мастера) оживало, превращаясь в нож, в украшение, в оберег.
Якуты всегда считали кузнецов людьми особенными. Не просто ремесленники — почти колдуны. Недаром говорят: кузнец стоит рядом с шаманом. Ведь железо в руках дархана (мастера) оживало, превращаясь в нож, в украшение, в оберег.
В старину верили: дар кузнеца дает сам Кыдай Бахсы — дух, покровитель кузнечного ремесла. Легенды рисуют его страшным и могучим: будто у него лоб шириной в девять пальцев, щеки ржавые, а глаза открывают железными крючьями восемь помощников. Место его обитания тёмное, очень жаркое, покрытое копотью, обгоревшими остатками железа, окруженное чёрной и огненной бездной, мёртвой водой. Неудивительно, что человек, которому суждено стать кузнецом, сначала проходил тяжёлые испытания: болезнь, жар, мучительные сны. Это было проверкой. Выдержал — становишься мастером.
Кузнецы были героями не только в мифах.
На Ысыахе и сейчас проводят конкурс
«Терут тимир» — кто лучше разожжет горн, кто выкует нож или деталь конской сбруи. Соревнуются мастера — наследники древних династий. И всё это не ради зрелища. Это способ сохранить традицию, передать её дальше.
Искусство кузнецов передавалось из поколения в поколение. Сын смотрел, как отец работает с металлом, слушал, как поют мехи горна, и учился чувствовать железо. И так на протяжении веков зарождалась якутская «школа серебра».
Кузнецы были героями не только в мифах.
На Ысыахе и сейчас проводят конкурс
«Терут тимир» — кто лучше разожжет горн, кто выкует нож или деталь конской сбруи. Соревнуются мастера — наследники древних династий. И всё это не ради зрелища. Это способ сохранить традицию, передать её дальше.
Искусство кузнецов передавалось из поколения в поколение. Сын смотрел, как отец работает с металлом, слушал, как поют мехи горна, и учился чувствовать железо. И так на протяжении веков зарождалась якутская «школа серебра».
Материал
Основным материалом для изготовления якутских ювелирных изделий являлось серебро. Чаще всего оно было низкопробным, за что получило название уулаах кемюс — «серебро с водой». В лаборатории Санкт-Петербургского университета ученые провели химический анализ небольшого украшения: серебра всего треть, остальное — медь и цинк.
Основным материалом для изготовления якутских ювелирных изделий являлось серебро. Чаще всего оно было низкопробным, за что получило название уулаах кемюс — «серебро с водой». В лаборатории Санкт-Петербургского университета ученые провели химический анализ небольшого украшения: серебра всего треть, остальное — медь и цинк.
Якуты любили холодный матовый блеск серебра и предпочитали его желтизне золота, о котором говорили: «Что в нём красивого — та же медь!» Серебро же считалось настоящим оберегом: защищало от дурного глаза и от болезней.
Впервые я услышала про «силу серебра» от своей воспитательницы в садике. Красивая, высокая якутка с длинными косами, она иногда приходила в украшениях: серьги звенят, подвески переливаются. Я смотрела завороженно, не могла глаз отвести.
Она заметила мой взгляд и вдруг сказала:
— Знаешь, почему они звенят? Чтобы злые духи не подходили. Услышат звон — и бегут прочь.
Она заметила мой взгляд и вдруг сказала:
— Знаешь, почему они звенят? Чтобы злые духи не подходили. Услышат звон — и бегут прочь.
Такое почтение к серебру существовало издавна — и живо по сей день. Желая выразить высшую степень красоты, якуты говорят: как серебро. Золото же в почёте не было: якуты верили, что оно собирает дурную энергию и не обладает защитной силой. В найденных захоронениях почти не находят золотых украшений — шаманы и женщины украшали себя серебром, медью или бронзой, но не золотом. Для якутов золото оставалось «мёртвым» металлом: блестит, а силы в нём нет.
Серебро у якутских женщин всегда сидело как влитое. Его серый, с легкой голубизной оттенок удивительно шёл к смуглым лицам — будто подчеркивая строгость севера и теплоту кожи.
Серебро у якутских женщин всегда сидело как влитое. Его серый, с легкой голубизной оттенок удивительно шёл к смуглым лицам — будто подчеркивая строгость севера и теплоту кожи.
Мастера любили этот металл не меньше самих заказчиц: серебро податливое, бери да выковывай. Хочешь — чекань, хочешь — лей в форму, хочешь — режь, гравируй. Оно и мягкое в работе, и твердое на выходе — украшение выходит и весомое, и долговечное.
И сегодня, если зайти в Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера им. Ем. Ярославского, можно увидеть целую сокровищницу: от серег и браслетов до чаш, предметов культового назначения и даже деталей для конской сбруи. Все из того самого серебра, которое веками хранило память о праздниках, обрядах и людях.
И сегодня, если зайти в Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера им. Ем. Ярославского, можно увидеть целую сокровищницу: от серег и браслетов до чаш, предметов культового назначения и даже деталей для конской сбруи. Все из того самого серебра, которое веками хранило память о праздниках, обрядах и людях.
Серьги
Серьги у якутских женщин — дело давнее. Но больше всего в народной памяти закрепились серьги с подвесками. Они всегда были двухчастные: верхняя деталь — иэмэх, то, что продевается в ухо, а к ней крепится подвеска — тугэх.
Серьги у якутских женщин — дело давнее. Но больше всего в народной памяти закрепились серьги с подвесками. Они всегда были двухчастные: верхняя деталь — иэмэх, то, что продевается в ухо, а к ней крепится подвеска — тугэх.
Были и другие формы — серьги чоху. Их делали как изогнутую овальную пластину и носили без подвесок. Скромнее, но тоже красиво.
Подвески же — это целый язык. Они сразу говорили, кто перед тобой: богатая хозяйка, женщина из уважаемого рода или простая деревенская красавица. У кого деньги водились — те носили серьги побогаче, с замысловатыми подвесками. Представительницы бедных сословий довольствовались украшениями попроще, но даже у них серебро в ушах звенело.
Традиционная форма подвески — «ёлочка», расширяющаяся к низу.
Подвески же — это целый язык. Они сразу говорили, кто перед тобой: богатая хозяйка, женщина из уважаемого рода или простая деревенская красавица. У кого деньги водились — те носили серьги побогаче, с замысловатыми подвесками. Представительницы бедных сословий довольствовались украшениями попроще, но даже у них серебро в ушах звенело.
Традиционная форма подвески — «ёлочка», расширяющаяся к низу.
Такие серьги получили распространение в XIX веке, когда развивалась торговля, стали чаще появляться новые ткани и заимствования в одежде — халадай, мужской кафтан, и, конечно, украшения. Серьги с подвесками из бусин — считаются самыми ранними. Позже появились крупные серьги с подвесками, как литые, так и кованые. Чоху, плоские овальные серьги без подвесок, появились немного позже, вероятно, под влиянием соседних народов.
Сегодня классикой считаются серьги с подвесками в форме лиры. Форма эта могла символизировать рогатый скот, цветок сарданы, птицу или женскую фигуру. У женщин детородного возраста подвеска иногда имела внутри маленькую капельку, которую связывали с образом младенца. Позже, когда женщина становилась пожилой, серьги передавали дочерям и внучкам, а верхняя часть — иэмэх — оставалась с ней на всю жизнь.
Серьги, как и другие украшения, переходили по наследству, но взрослым женщинам носить их уже не полагалось: считалось, что обилие серебра идёт только юным.
Серьги, как и другие украшения, переходили по наследству, но взрослым женщинам носить их уже не полагалось: считалось, что обилие серебра идёт только юным.
Серьги, как и другие украшения, переходили по наследству, но взрослым женщинам носить их уже не полагалось: считалось, что обилие серебра идёт только юным. Правда, найти в якутских музеях аутентичные национальные серьги сегодня сложно. Связано это с тем, что, когда в конце XIX – начале XX веков в России начался музейный бум, в районы Якутии приезжали многочисленные экспедиции собирателей древностей, которые увозили находки с собой. Сейчас оригинальные украшения хранятся в основном в центральных музеях России и за границей, а на «родине» сохранилась лишь небольшая часть.
Нагрудные украшения
Обязательной частью женского костюма был нагрудно-наспинный комплект — илин-кэлин кэбиhэр. Летом его надевали поверх платья-халадай, зимой — поверх шубы, и выглядело это одновременно красиво и внушительно: серебро блестело на солнце, цепочки звенели при каждом движении, а тяжесть украшения подчеркивала солидность обладательницы.
Обязательной частью женского костюма был нагрудно-наспинный комплект — илин-кэлин кэбиhэр. Летом его надевали поверх платья-халадай, зимой — поверх шубы, и выглядело это одновременно красиво и внушительно: серебро блестело на солнце, цепочки звенели при каждом движении, а тяжесть украшения подчеркивала солидность обладательницы.
Первый ряд илин-кэбиhэр обычно состоял из трех цепочек — говорят, символизируют три части человеческой души. За ними шла плоская трапециевидная пластина, к которой крепились длинные цепочки с подвесками. У замужних женщин в центре часто помещали круглый диск — кун, символ солнца.
Вторая часть украшения — кэлин кэбиhэр — носилась на спине. Она уравновешивала тяжесть передней части, чтобы шея не уставала. Сегодня, когда серьги и нагрудники стали легче, заднюю часть иногда опускают. Но раньше она была почти таким же обязательным элементом костюма, как и передняя.
Вторая часть украшения — кэлин кэбиhэр — носилась на спине. Она уравновешивала тяжесть передней части, чтобы шея не уставала. Сегодня, когда серьги и нагрудники стали легче, заднюю часть иногда опускают. Но раньше она была почти таким же обязательным элементом костюма, как и передняя.
| Все эти украшения, как и гривна кылдьыы, были не только красивыми, но и магическими: защищали от злых духов, привлекали богатство, плодородие и здоровье. Гривна — самая древняя и устойчивая часть женского убора. Она могла быть витой или плоской, соединялась кожаными ремешками, и ее носили как замужние женщины, так и воины. В XIX веке гривна стала центральным элементом комплекта илин-кэлин кэбиhэр: на нее подвешивались передняя и наспинная части, а между цепочками висел большой серебряный диск — туохахта, солнце на груди. |
Наспинное украшение прикреплялось иногда к затылочной части головной повязки — бастынга. Длинные серебряные пластины, ажурные цепочки, трубочки и стеклянные бусины красиво звенели при движении. Концы изделия часто украшались полукруглыми чашечками или фигурными серебряными пластинами. Мастера делали илин-кэлин кэбиhэр в том же стиле, что серьги и браслеты, чтобы весь наряд смотрелся как единый ансамбль.
Свадьба
Когда в семье рождалась дочь, родители сразу начинали собирать ей приданое. У каждого богатого рода был свой мастер — кузнец, и ему заказывали украшения на годы вперед. Сначала одно кольцо, потом серьги, подвеска — и так с каждым годом пополнялась маленькая сокровищница девочки.
Когда в семье рождалась дочь, родители сразу начинали собирать ей приданое. У каждого богатого рода был свой мастер — кузнец, и ему заказывали украшения на годы вперед. Сначала одно кольцо, потом серьги, подвеска — и так с каждым годом пополнялась маленькая сокровищница девочки.
К тому времени, когда приходило время выходить замуж, у девушки уже был полный комплект — от головы до пояса, готовый к торжеству.
Каждая часть убранства имела свое предназначение. Головной убор защищал лоб, нагрудные и наспинные украшения — солнечное сплетение, так сказать, основные «чакры».
Невесту буквально «одевали» в серебро с головы до ног. Об одежде якутской невесты повествуется в героическом эпосе олонхо:
Каждая часть убранства имела свое предназначение. Головной убор защищал лоб, нагрудные и наспинные украшения — солнечное сплетение, так сказать, основные «чакры».
Невесту буквально «одевали» в серебро с головы до ног. Об одежде якутской невесты повествуется в героическом эпосе олонхо:
“
Нарядная шубка ее,
Обложенная бобром,
Пышно распушаясь на ветру,
Ладно облегала
Плечи и стан,
Была ей к лицу, говорят.
Подвески узорного серебра,
Цепочки на шейном кольце,
Тонкие илин — кэлин кэбисэр
Переливаясь, ярко блестя
Поигрывали на груди и спине,
Позванивали на ней.
Высокий бобровый верх
Рогатой шапки ее
Будто дню;
Круглая чеканная туоhахта,
Укрепленная надо лбом,
Радостно на солнце блестя,
Озаряла ее лицо…
Обложенная бобром,
Пышно распушаясь на ветру,
Ладно облегала
Плечи и стан,
Была ей к лицу, говорят.
Подвески узорного серебра,
Цепочки на шейном кольце,
Тонкие илин — кэлин кэбисэр
Переливаясь, ярко блестя
Поигрывали на груди и спине,
Позванивали на ней.
Высокий бобровый верх
Рогатой шапки ее
Будто дню;
Круглая чеканная туоhахта,
Укрепленная надо лбом,
Радостно на солнце блестя,
Озаряла ее лицо…
К жениху невеста ехала верхом на лошади, убранство которой тоже имело символы. Например, на лошадь вешали из медвежьего меха колокольчик, чтобы он раскачивался и отпугивал злых духов.
Невеста – самое святое. Она – прародительница рода. Она продолжательница жизни. Поэтому девушку-невесту украшали серебром, мехом с символами, чтобы никто не посмел посмотреть на нее недобрым глазом.
Невеста – самое святое. Она – прародительница рода. Она продолжательница жизни. Поэтому девушку-невесту украшали серебром, мехом с символами, чтобы никто не посмел посмотреть на нее недобрым глазом.
До замужества якутские девушки украшали свои волосы косоплеткой сухуох симэгэ или киистэ. К ремешку привязаны серебряные разно фигурные пластины и стеклянные бусы. Нижние звенья свисают в несколько отдельных рядов, издающих при движении мелодичный звон.
Детям
Маленькие подвески в виде коней или птиц — это тумар, обереги. Их давали детям, чтобы росли сильными и счастливыми.
Маленькие подвески в виде коней или птиц — это тумар, обереги. Их давали детям, чтобы росли сильными и счастливыми.
Первым украшением в моей жизни был маленький серебряный конь. Мама застегнула его на шнурок и сказала: «Чтобы берёг». Конь болтался на груди, царапался копытцами, и, по ощущениям, берёг он только от нормального сна: попробуй усни, когда у тебя на шее целая конюшня! Но мама была непоколебима: «Сглаз, дочка, — это тебе не игрушки».
В Якутии украшения — это не про «красиво блестит». Это язык. Это энциклопедия в серебре: кто ты, из какого рода, сколько у тебя скота и насколько уважаем твой муж. Звенишь сильно — значит, веселая, открытая. Серьги скромные — значит, девушка задумчивая. Даже характер можно было «прочитать» по украшениям.
В советские годы традиция почти ушла в тень. Украшения перекочевали в музеи, а женщины надевали серебро разве что на праздники. Но язык не умер. В девяностые снова появились мастера, стали выходить книги о символике.
Живя уже давно в Петербурге, я иногда встречаю девушек в длинных якутских серьгах. И сразу понятно — землячка. Это как пароль без слов. В метро, среди серого потока пальто и черных шапок, вдруг звякнет серебряная подвеска — и вот она, связь. Иногда мы встречаемся глазами и улыбаемся: серьги становятся нашей маленькой заговоренной перепиской.
Сегодня якутские украшения — это больше, чем традиция. Это бренд, гордость республики, искусство, которое знают далеко за ее пределами. Серебряные серьги и ожерелья, созданные мастерами, выставляются в музеях мира, попадают в коллекции дизайнеров, становятся частью модных показов. Но для якутян, они прежде всего остаются связью с землей, с предками, с самим ощущением праздника под открытым небом.
