По статистике, депрессией страдают 8-12% населения земного шара. Это 300 миллионов человек. Это две России и тридцать столиц. Не знаю, как склоняется Москва. Я не очень понимаю, что значит «депрессией страдают». Вероятно, эти люди просто страдают. Это утверждение намекает, что все остальные совершенно не страдают, что вряд ли так. ВОЗ еще в 2013 году призвал бороться с депрессией. Павел Дуров сказал, надо больше гулять. Я не верю в депрессию, ее нет, все просто несчастны, так бывает. Я закрываю глаза, январь 2020-ого, в Китае целый город закрыли на карантин, люди там напуганы, они умирают прямо на улицах, никто не знает, как им помочь. Это моя специфическая реакция – чрезмерная эмпатия. Читаю книгу Михаила Шишкина и думаю, зачем он это всё вываливает, зачем всю эту грязь, а потом дохожу до одного какого-нибудь звонкого, язвительного, похожего на талый снег по скоротечности красоты, момента, и, аааа, это он не от ненависти, это он от боли. Она просто собирается лишними бумажками у него в карманах, а потом прорастает через страницы книг. «Детям нужно в школе вообще запретить читать Достоевского», – бурчит доктор, – «Потом вот такое случается». И он машет рукой будто бы в твою сторону. Это смешно, это ужасно смешно, я хожу на ланчи, у меня через 5 минут такси, вечером я пойду в театр, лениво не приму какое-нибудь предложение. Посмотрите, они говорят: «О, ну, ты-то хорошо живешь». «Да-да», – деланно киваешь, бросаешь взгляд на экран смартфона. Доктор говорит, что нужно всё записывать в книжку, но записывать не хочется. Хочется, чтобы мир просто закончился.