Как поступает человек, который пытается исследовать какое-то сложное историческое явление? Наверняка ищет учебники, статьи или, наоборот, обращается к живым воспоминаниям.

О художественной литературе в этом смысле часто забывают, а зря. Да, всегда нужно критически смотреть на исторический материал, но иногда из «художественного вымысла» можно понять больше, чем просто из учебника. Даже если — парадокс — автор книги, как Лителл, не был свидетелем событий.

Если вы любите мировую литературу, то оцените начитанность автора «Благоволительниц». Книга в лучших традициях постмодерна буквально состоит из отсылок. Например, Третий Рейх здесь описан эдаким кафкианским «Замком» — обезличенным местом, в котором царит полный хаос. В какой-то нацистская Германия становится совсем гротескной. Настолько, автор описывает эпизод с укусом Гитлера за нос — почти абсурд Ионеско или даже гоголевского «Носа». И такая художественность, граничащая с нормальностью, не помешала создать близкий к исторической правде роман.

Джонатану Лителлу было достаточно пяти лет изучения материала, чтоб создать в общем-то верную с точки зрения истории картину. Чтобы воссоздать события, автор ездил по местам действий, разговаривал с очевидцами, читал документы и научные труды. Это сработало: взгляд за погрешности не цепляется и у человека, который погружен в историю.

На веру в текст влияют детали, которыми Лителл наполнил произведение. Это не что-то, что каждый из нас изучал еще в школе, а вещи, о которых обычно не задумываешься. Вроде не принятых СССР Гаагских соглашений, которые контролировали как военные действия, так и содержание военнопленных.

Интересно, что автор акцентирует внимание на правомерности действий нацистов, потому что главный герой — активный участник событий.

Перед нами исповедуется Максимилиан Ауэ — высокообразованный человек, доктор права, владеющий несколькими языками, и знающий историю и мировую литературу. По совместительству: престарелый эсэсовец, прошедший всю войну.

Он видел расстрелы в Бабьем Яре, был в Сталинграде и добрался до Берлина. В начале книги сразу становится понятно, почему он имеет возможность писать — Максимилиан избежал наказания и тихо живет во французской провинции по поддельным документам. А уже в конце жизни герой решает заговорить.

Причин врать у героя нет, и порой откровенность воспоминаний вводит в ступор. Как будто мы подглядываем за чем-то настолько личным, что нам здесь не место: это и влюбленность в собственную сестру-близнеца, и отношения с мужчинами. Но даже при такой степени откровенности смелость поступка сомнительная: многие анонимно сознались бы в том, что гложет. Но на то и есть тайна исповеди: никто из знакомых так и не узнает, как на самом деле прошла жизнь Максимилиана. Узнаем только мы, читатели.

Джонатан Лителл сразу рассказывает все о герое, как бы намекая — путь важнее. И он заканчивается раскрытием смысла названия и причины, по которой Максимилиан Ауэ решает рассказать все. Потому что Благоволительницы — это Эринии, богини мести, которые преследовали преследовали героя Ореста, убившего собственную мать и ее сожителя Эгисфа. И Максимилиан чувствует Эриний за своей спиной, хоть и говорит в начале, что не чувствует вину за свою жизнь.

Это правда интересно: как один из самых образованных людей своего времени, стал тем, кто нажал на курок. Лителл дает один из возможных ответов — система меняет людей. Речь здесь, конечно, не конкретно о Максимилиане Ауэ, который в какой-то момент становится размытым, как и все персонажи романа. Это история об общегосударственном и даже мировом превращении. И тогда остается открытым вопрос: можем ли мы обвинять в войне людей, на месте которых мы были бы в той же ситуации?

Видеть трагедию глазами убийц непривычно. О Холокосте и о войне написано много книг, но главный пафос в них обвинительный. «Благоволительницы» ломают привычный взгляд. Нацисты больше не безжалостные машины для убийства, а люди с высшим образованием, буквально интеллектуалы эпохи. Это выбивает из колеи и даже злит, потому что описание слишком похоже на человека, которым гордилась бы семья. Но потом наступает момент, когда эмоции успокаиваются и появляется понимание: эсэсовцы творили ужасные вещи, но даже они тоже были людьми.

Особенно ценно это откровение для русского читателя, который привык видеть историю глазами победителя в фильмах, книгах и на уроках истории. Для нас роман — это открытая провокация, которая ломает привычные представления. Наверное, иногда даже полезно посмотреть на мир глазами побежденного, чтобы сделать новые выводы и оторваться от привычных стереотипов.